На одной из вершин Кара-Дага, возле Коктебеля указывают святую могилу. О ней упоминал академик Паллас в путешествии по Крыму в 1793-1794 гг. Татары почитали могилы праведных людей (озизов), они приводили больных людей в надежде на исцеление у такой могилы. Признание азизом совершается обыкновенно после того, как несколько почтенных лиц удостоверяет, что видели на могиле зеленоватый свет, и что чудеса исцеления имели место в действительности.

Не искал почёта, не искал золота; искал правду. Когда увидел – ушла правда, тогда умер Кемал-бабай.

Сколько лет было Кемал-бабаю, не знали. Думали – сто, может быть, двести.

Он жил так долго, что вся деревня стала роднёй; он жил так много, что дряхлое ухо не различало шума жизни, а глаз перестал следить за её суетой.

Иногда о нём забывали, и только, когда весеннее солнце заливало золотом лучей вершины Кара-дага, вспоминали, что он жив.

– Опять идёт на гору.

Кемал-бабай шёл, чтобы омыть лицо весенней струёй из родника.

Навстречу неслись гимны аромата цветов; легкий бриз играл, лаская землю; радость бытия наполняла существо.

Кемал-бабай прислушивался к доходящим ощущениям и в них искал себя.

Старый, дряхлый Кемал-бабай, ноги которого еле двигаются и руки с трудом поднимаются для молитвы, ты ли тот самый Кемал, который в бурную ночь плыл между скал к кораблю, чтобы предупредить об опасности. Смелый Кемал, не боявшийся самым сильным и богатым говорить в лицо слово правды; Кемал, которого изгнали из девяти стран ибо, кто говорит правду, того изгоняют из девяти государств, как потом стал говорить народ.

Катилась жизнь твоя, Кемал, как бурная река, пока не нашёл приюта в бедной деревушке.

Кто знает коран лучше муллы, кто понимает арабскую книгу, кто побывал в Мекке и Стамбуле – тот мудрый человек. А мудрого человека не тронут в деревне.

И вот долго живет Кемал под Кара-дагом, много весен прошло; и каждую весну идёт на гору, к ручью, где делает на дереве зарубку.

Потом сочтёт – сколько лет ждал правду на земле. Потому что всё ждёт её чистый духом человек.

Так думал Кемал-бабай, спускаясь в долину, когда вечерня синева бежала по склонам вслед за уходящим светом дня.

Так шли годы, много уже зарубок на дубе, до ветвей дошли.

И вот пришло время зноя, какого не знали раньше. Солнце выжгло траву, иссушило лист; вымерли ручьи; воздух жег дыхание.

Молились в мечети; спрашивали Кемал-бабая:

– Что будет?

– Покажется месяц, пойдет дождь, землю зальёт. Горе будет.

Ждали люди. Сверкнул серебристый серп и на безоблачном небе, – не похоже было на дождь.

– Плохой пророк Кемал-бабай.

Но за ночь набежавшие тучи потушили огни звезд, блеснула разгневанная молния, загрохотал перекатом по горам гром; понеслись по земле странные голоса, и диким рёвом загудел ливень. Не было еще такого.

– Правду сказал Кемал-бабай!

Испугались люди. – Горе будет, сказал.

И настал ужас.

Хлынул на деревню бешеный поток с гор и унёс в море всех, кто не успел бежать. Обезумел богатый Веми. Клялся всё вернуть, что отнял у соседа, – и дом и сад, если найдётся дочь. Старый Муслядин умолял помочь ему, – все долги простить. И было чистое сердце у них. И вспоминали имя Аллаха, даже кто никогда не произносил его. Ибо было горе кругом, и не надеялись на себя.

Молились в мечети; ждали, что скажет Кемал-бабай.

Как в арабской книге читал Кемал-бабай в их сердцах; знал, что думали и, казалось ему, что стала близка правда.

Вышел на крыльцо, посмотрел туда, где завернулся в облако Кара-даг. Чудился ему свет зелёный, как чалма Пророка.

Смотрели люди – не видели.

Прислушался Кемал-бабай. Сверху, с неба ли, с гор, – неслись радостные голоса.

Слушали люди – не слышали.

А через день там, куда смотрел Кемал-бабай, засверкал солнечный луч.

Прошла беда, пришли в себя люди.

Многих не стало. Взяли себе соседи их землю и благодарили Аллаха, что не их постигла гибель.

Почувствовал Кемал-бабай, что убегает правда и начал корить людей.

Больше всех обидел бедных коктебельский мурзак, больше всех корил его; запретил деревенским ходить к нему.

А когда некоторые пошли тайком, – отвернулся от них в мечети.

– Кто с вороном пирует, у того не бывает чистого клюва!

Растерялся мурзак, не знал, что делать. Достал из сундука кисет с червонцами и понёс ночью к Кемал-бабаю.

– Не срами только.

Швырнул червонцы Кемал-бабай.

– Уходи!

Упал мурзак перед стариком на колени, стал просить.

– Скоро умрешь, на всю деревню сделаю поминки, на могиле столб с чалмой поставлю; много денег дам имамам; скажут имамы: – Кемал-бабай был святой, Кемал-бабай – азиз. Все сделаю, похвали людям меня.

Понял Кемал-бабай слова мурзака, отвернулся от него. Закипел гневом мурзак, как ужаленный бросился на старика и начал бить его.

– Скажи, что сделаешь, как я хочу. Или убью тебя.

– Убей, – хрипел Кемал-бабай, переставая дышать.

Пришли на утро люди и увидели, что умирает Кемал-бабай. Ничего не сказал, что случилось с ним. Знал, что не нужно больше корить мурзака. Знал, что ночью занемог мурзак и больше жить не будет. Спросили люди: не надо ли чего и где схоронить его.

– Там, где упадет моя палка.

– Вероятно, бредит старик, – думали.

Но, собрав последние силы, поднялся Кемал-бабай, перешагнул порог, бросил кверху свою палку, зашатался и испустил дух.

А палка высоко взвилась к небу и полетела на Кара-Даг.

Побежали за ней люди и нашли её у ручья.

Там и схоронили святого.

И, схоронив, сосчитали, сколько было зарубок на дереве.

– Девяносто девять…

Решили, что было Кемал-бабаю сто лет и сделали сотую.

Настало хорошее время. Горы покрылись зеленой травой. Быстро оправились тощие стада. Не возвращались на ночлег домой, ночевали в горах, и по ночам чабаны видели зеленый свет на могиле Кемал-бабая. Посылал мулла проверить, – сказали, что правда.

– Уже не в самом ли деле азиз Кемал-бабай?

Ждали чудес.

И случились чудеса.

Из Отуз, Коз и Капсихора привозили больных. Многим помогало.

Тогда имамы объявили Кемал-бабая азизом.

И немощные стали приходить со всех сторон Крыма.

Приходят и теперь. Привозят больных из Алушты и Ускюта, из Акмечети и Бахчисарая. Говорят, всем помогает, кто приходит с чистой душой.

Всю жизнь искал правды Кемал-бабай; кто придет к нему с правдой, тому поможет он.

Потому что Кемал-бабай – азиз, святой.

«Легенды Крыма», Н. Маркс. Выпуск второй. М., 1915.

Кохтебель, быстро растущий курорт, на пути из Феодосии в Отузы, лет сорок назад представлял из себя болгаро-татарскую деревушку, а до переселения сюда болгар, находился в руках татар. Последних в настоящее время осталось всего несколько семейств и они уже не в силах поддержать разрушающуюся мечеть. Кохтебель лежит у подножия Карадага, на одной из вершин которого указываютъ святую могилу. Об этой могиле упоминает академик Паллас в путешествии по Крыму 1793-94 годах. Он говорит и о поклонении этой могиле со стороны татар. И в наши дни привозят сюда больных, даже из дальних деревень в надежде на исцеление у могилы праведного человека азиса.

Признание азисом совершается обыкновенно после того, как несколько почтенных лиц удостоверят, что видели на могиле зеленоватый свет и что чудеса исцеления имели место в действительности, Мурза – сокращенное и несколько видоизмененное арабско-персидское эмир-задэ, эмирович. Популярный титул мирзадэ пережил все другие почетные приставки к именам татар, знатного происхождения и дошел до нашего времени, как мурза или мурзак. По переходе в русское подданство мурзаки были признаны потомственными дворянами. Еще в 70-х годах в Кохтебеле жили местные помещики – мурзаки. Имам – священник.

Легенда о Кемал-бабае хорошо известна всем окрестным татарам.

Комментарии:

Добавить комментарий


Популярные экскурсии

Has no connect to show!

Отзывы:

Контакты

  • Нас можно найти в небольшом поселке Симеиз на Южном берегу Крыма
  • +7-978-71-404-77
  • Написать

Мы в сети

Всдео о Крыме на ЮТУБ Экскурсии по Крыму ВКонтате Экскурсии по Крыму Facebook

О нас

  • Проект Все о Крыме: от описания достопримечательностей и маршрутов до коллекции фото и видео
  • Организация экскурсий по Крыму